И молитва, и карнавал. Концерт тель-авивского Камерного оркестра
Я шла на концерт тель-авивского Камерного оркестра и думала о неблагодарной и не очень актуальной сути своей профессии. Кому нужны статьи о концерте, который уже прошёл, стал историей, уплыл по эскалатору дней и лет?.. Ответственные за связи с общественностью рады только превью, скрытым или явным рекламным материалам; аналитика и мнения их не волнуют. Даже раздражают. Обидно – но на фоне потрясений и вызовов времени, на фоне гораздо более серьёзных тем — вполне понятно.
Я шла на вечер, отмеченный весьма оригинальной программой. Она получила название «Молитва» и включала сюрпризы — совершенно неожиданные для меня произведения. Нам, слушателям, привыкшим к устоявшимся программам, к выверенным и отшлифованным опусам; почти не ожидающим от репертуара новизны, экшна, — даже странно знакомиться с новыми музыкальными территориями. Будто смелые археологи обнаружили неведомые партитуры. Будто сквозняк влетает в зал. И качаются классические филармонические стены.
Так, открывался концерт «Молитвой» израильского композитора Цви Авни для струнного состава. Тихая и сосредоточенная интонация обретает экспрессивность, восходит к небесам, к тому загадочному и тайному своду, от которого все чего-то ждут, на суд и силу которого полагаются. Камерный оркестр, за пультом которого в этот вечер стоял Илан Волков, звучал добротно, слаженно. Возможно, была некоторая монотонность, однообразие динамических оттенков. Хотя все группы проявили себя достойно.
Дальше в концерте звучала ре-мажорная симфония чешского композитора Яна Вацлава Воржишека. Это сочинение молодого человека из молодой Европы, несущее праздник, элегантную венскую эстетику, надежду. Композитору в 1818-м, когда сочинялась симфония, было 34 года; он дружил со многими известными личностями, и активно искал собственный почерк. «Дура-история» всё переиначивает, вольно трактует, фальсифицирует. Тиранически навязывает оценки. Теперь уже не понять, кто был первым в том или ином вопросе, стиле, начинании. Кто был альфой, а кто омегой. Но незаслуженно забытых — тьма. Это обидно и несправедливо.
Тель-авивский Камерный одну такую лакуну заполнил. Гармоническое изящество, мягкий, я бы сказала: этический и благородный драматизм века XIX-го, когда ещё не изобрели ядерное оружие и не оболванили мир паутиной Интернета, звучат в аллегро и анданте Яна Вацлава Воржишека. Оркестр будто надевает костюм в стиле ушедшего века. Предлагает темпы и критерии красоты тех дней. Параллели неминуемы – ведь все композиторы искали себя на едином маршруте. Моцарт, Бетховен, Шуберт, Мысливечек… Этот список тех, кто строил здание европейской музыки можно долго дополнять. Вот и Воржишек строил – и нам это сыграли и доказали в концерте. Музыкальные узоры мчатся в стремительном кружении, лирика ясна и трепетна, грозные аккорды не страшны и не кромешны. Красиво. Очень многое напоминает. Но это не мешает. Кто вторичен, кто первичен – уже трудно с предельной точностью определить. Да и не очень надо. Я слушала симфонию – и красота ещё живого цветущего мира открывалась ярко и убедительно…
…Фортепианный концерт номер 3 до-минор Бетховена прозвучал в исполнении израильского солиста Шая Вознера. Артист-алхимик Вознер не поражает внешним исполнительским блеском. Есть свойства у его пианизма, которые мне не близки. Но глубинная сосредоточенность и оригинальность прочтения налицо. Пианист благороден в своем авторитарном, эгоцентричном мире. Мелизмы летят мелким звонким жемчугом. Контрасты не принципиальны. Звукопись весьма своеобычна. Каденция была сыграна, точнее — прожита глубоко и проникновенно. А исполненный на «бис» Шуберт был просто безоговорочно, до мурашек по спине хорош…
Шла я из концертного зала в прекрасном настроении. И боль, тревоги последних дней куда-то отступили. Я еще жила в космосе гармонии, вдохновения, где вопросы педали, паузы, нужного темпа принимают характер философской дилеммы. А красота музыкальной стихии заменяет путешествие в сегодняшнюю Прагу или Вену. Я побывала в мире, где всё можно решить репетициями, воображением, высоким знанием и вкусом.
Нет, совсем не зря пишутся такие заметки! И не спорьте – мне всё равно; после такой прожитой и прочувствованной программы это не важно. И это не эгоизм – это счастье общения с музыкой. Счастье, разделённое с оркестром, с залом; счастье, наполненное музыкальной поэзией. Его подарили мне те, кто привнёс в нашу повседневную жизнь мысль и мелодию…
На прощание скажу: почаще приходите слушать наш Камерный оркестр! Он очень этого достоин!
Инна Шейхатович
Фото Марко Борггреве
